Международный интернет-журнал "Свой взгляд"

Международный конкурс "Сороковые, роковые…"
65-летию победы в Великой Отечественной войне


В глухой и заброшенной деревушке Танха Забайкальского края есть небольшой домик, который для каждого в нашей большой семье дорог и любим. В этом доме много лет жил мой дедушка и моя бабушка…
Каждое лето мы приезжали к ним на каникулы. Яркое солнце, запах земляники, настоящая берёзовая роща, хрустящий деревенский хлеб, капканы на мелких грызунов и рыбалка... Все эти картинки из детства врезались в память.

Дедушка и бабушка жили на пригорке, поэтому вся деревня была как на ладони.
Их дом можно было увидеть со всех сторон.
Стоял он крепко. Всегда был выкрашен в зелёный цвет. Бабушка постоянно заботилась о том, чтобы окна и ставни дома были чистыми.
Дети из местной школы прикрепили на нём красную звезду и надпись "Здесь живёт ветеран Великой Отечественной войны".

Такие таблички висят на многих домах в России. Война прошла через каждую семью…

14 лет назад, после смерти моей бабушки, дедушка навсегда вернулся в Тынду, где обосновались его дети и внуки. Повзрослев, я регулярно расспрашиваю его о войне. Он свою войну считает короткой.
- Воевать с немцами мне пришлось мало. Только в 1943-м, и только один месяц, а потом служил на Дальнем Востоке, здесь уже с японцами воевал, - говорит он.

Человек, не знающий, что такое война, может, и согласится с тем, что, действительно, какой уж тут боевой путь. Но фронтовик, покачав головой, скажет:
- Ну, это смотря, как и где пришлось воевать.
Я для себя фронтовую судьбу моего дедушки Петра Филипповича Шелопугина разделил на две войны.


Бои под Орлом

Пётр Филиппович родился и вырос в Забайкальском крае. В конце 1942-го года из Кыры его, девятнадцатилетнего, призвали в армию. Из далёкого края новобранцев привезли в Москву на краткосрочные курсы.
Весной 1943 года, когда фашисты были отброшены от Сталинграда и Красная Армия перешла в наступление, их отправили на фронт.
Колёса состава отстукивали судьбу каждого из них, эшелон с короткими остановками вёз новобранцев к географической точке, которая войдёт в историю Второй мировой войны под названием Курская дуга. До знаменитого сражения оставалось несколько месяцев.
В результате зимнего наступления 1942-1943 годов войска Воронежского фронта освободили Курск. В феврале и марте противник, почувствовав нависшую угрозу над своей орловской группировкой, стал срочно её усиливать, перебрасывая войска в район южнее Орла.
В начале марта 1943 года немецко-фашистское командование перебросило на орловское направление 18 дивизий. Город Орёл стал для моего дедушки военным рубежом, который необходимо было взять.
Бои под Орлом шли с переменным успехом, наступление врага удалось остановить. Обе стороны готовились к решающему сражению. Отражая повторяющиеся атаки противника, красноармейцы рыли траншеи, строили блиндажи и укрытия различного типа, готовили основные, запасные и временные позиции для артиллерии и миномётов. Создавались противотанковые районы и опорные пункты, устанавливались противопехотные заграждения.
Эти дни и недели Пётр Филиппович не включил в тот самый месяц, о котором говорил. Его отсчёт начался с того дня, когда обе стороны перешли к активным военным действиям.
Враг неистовствовал, но части Красной Армии успешно продвигались к Орлу.
Вот только освобождать город моему деду не пришлось, не дошёл до цели 13 огненных километров.
…В тот день, рано утром, начался сильный артиллерийский обстрел. Шквальный огонь обрушился на окопы. Земля, осколки, огонь и дым слились в одно целое. Трудно сказать, сколько это продолжалось, но это утро на той войне для Пётра Филипповича было последним.
Боль пришла не сразу, сначала стало невыносимо горячо, потом отяжелела и потемнела гимнастёрка от пропитавшей её крови. Незнакомый солдат помог добраться до полевого госпиталя. Там обработали рану. Снаряды рвались рядом с госпиталем, совсем близко возле палаток.
Мой дедушка вспоминает женщину-майора, начальник госпиталя. Она, старалась сохранять спокойствие, но голос срывался и выдавал её:

- Товарищи раненые, кто в состоянии ходить, уходите. Ну, а кто не может… - она замолчала, потом, глубоко вздохнув, произнесла, - мы постараемся найти возможность эвакуировать остальных.
Пётр Филиппович и ещё два бойца, поддерживая друг друга, с трудом передвигаясь, покинули госпиталь. Прошли пять километров, готовы были рухнуть на землю, чтобы уже не подниматься, но показавшиеся впереди дома прибавили сил. Доплелись до сельсовета.
Председателю сельсовета ничего не пришлось объяснять: усадив бойцов, он отдал необходимые распоряжения. Очень скоро появился старик с подводой, раненых разместили поудобней и повезли дальше.
Ночью въехали в село, солдат накормили, запёкшиеся от крови бинты не рискнули трогать. На рассвете снова тронулись в путь.
От боли и потерянной крови мир казался нереальным, словно это происходило с кем-то другим, а не с ними.
Через час были на станции. Их подвезли на платформу и разместили рядом с остальными ранеными. Один за другим шли составы на фронт с боевой техникой и пополнением. Ново¬бранцы рассматривали окровавленных людей, сидящих и лежащих на перроне. В их взглядах смешались тревога и любопытство. Обратно эшелоны возвращались с пустыми вагонами, в них грузили раненых. Так закончилась первая война для моего дедушки.
Недолгая дорога в госпиталь, первичная обработка раненых. А потом санитарным поездом его отправили в Читу до полного излечения.
Молодость взяла своё, наступило выздоровление. И снова в строй, но на этот раз на границу с Китаем. Для Петра Филипповича начиналась вторая война.


Как бесконечный путь

Воинская часть красноармейца Шелопугина входила в состав 1-го Дальневосточного фронта. 1-й, 5-й армиям и 10-му мехкорпусу предстояло нанести главный удар на Муданьцзян, к 23-му дню наступления выйти на рубеж Боли, Муданьцзян, Ванцин, а дальше двигаться на Чуньчунь и Шэньян.
Воинскому подразделению, в котором служил Пётр Филиппович, предстояло продвигаться на Чуньчунь, но в другом направлении.
Идти нужно было через пустыню Гоби и безводные степи. Перед ними стояла задача: проверить территорию и очистить её, если среди барханов окажутся японские воинские части.
Техника пройти не могла, поэтому шли пешком. Бесконечный песок, в котором увязали ноги... Песок был везде: в обуви, в волосах, ушах, на одежде, на теле, во рту и на зубах. От него было не избавиться и не укрыться.
А ещё изнуряющая жара. И ни облачка на небе, ничего, что могло бы отбрасывать хоть какое-то подобие тени.
Тяжелых орудий не было, у бойцов было стрелковое оружие и противотанковые минометы. Первые километры пути боеприпасы и снаряжение везли на лошадях, но животным такой путь оказался не под силу, тогда люди взвалили всё на себя. Каждый день пролетали 2-3 самолета У-2, сбрасывали воду и продовольствие. Воды не хватало, во рту пересыхало, а губы запекались так, что их невозможно было разлепить, чтобы произнести хоть слово. Красноармейцы шли молча, упорно продвигаясь вперёд. Ждали ночной прохлады, а когда наступала ночь, холод становился нестерпимым, спасти от него мог только тулуп. Стуча зубами, ждали спасительного утра и солнца, чтобы через несколько часов проклинать его палящие лучи и нестерпимую жару.
Из-за песка самолеты сесть не могли, поэтому обессиленных и умирающих бойцов тоже несли на себе. Сколько их умерло от обезвоживания и невыносимой жары, никто не подсчитывал. Комиссар составлял списки умерших, чтобы отправить домой похоронки, а на коротких привалах товарищи предавали их тела песку. Места привалов были отмечены на теле пустыни песчаными холмами на протяжении всего страшного пути протяженностью 862 километра.
Когда вышли на малый Хинган, увиденная картина показалась миражом: поверить в реальность травы и голубой глади реки уже не было сил.
Передышка была короткой, и снова в путь. Травы и воды было вдоволь, а дорога - узкой и глинистой. После дождя солдатские ботинки и сапоги увязали в глине, требовались огромные усилия, чтобы вытянуть ногу из засасывающей грязи. Кони в упряжке не могли сдвинуться с места, солдаты подталкивали телеги, тащили животных за узду, уговаривали, кричали, ругались. Прямо идти лошади не могли, двигались зигзагом.
Время от времени на пути попадались небольшие отряды японских пограничных войск и полиции: короткая перестрелка, и снова вперёд, к заданной цели.
Когда вышли к Чуньчуню, оказалось, что город был уже освобожден...
Война подходила к концу.
Так получилось, что вторая война для Петра Филипповича прошла как один долгий и трудный путь, на котором надо было выстоять и выжить.


Хранить память

После войны Пётр Филиппович вернулся в Читу. Работал в колхозе. Познакомился с Евгенией Георгиевной Безденежных. Вскоре они расписались.
Вместе жили долго и счастливо. Когда в 1996 году моей бабушки не стало, дедушка переехал в Тынду - к детям и внукам.
У нас очень большая и дружная семья. У моего дедушки 8 детей, 17 внуков и 13 правнуков. Мы любим его, гордимся им и часто собираемся у него дома.
9 Мая давно является в нашей семье самым главным праздником. Стало доброй традицией ставить семейные сценки, петь песни военных лет, листать семейный альбом…
У моего деда много наград. В марте 2010 года губернатор Амурской области Олег Кожемяко вручил Петру Филипповичу юбилейную медаль, посвящённую 65-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне.
Живых участников Великой Отечественной войны осталось совсем немного.
Каждый день они  уходят безвозвратно.
Мы не можем победить время, но мы можем сохранить память.
Память для наших потомков…


Максим ЕРМАКОВ,
главный редактор газеты "БАМ".
Фото: Максим ЕРМАКОВ (Тында, Россия)
Июнь 2010 года