Международный интернет-журнал "Свой взгляд"

 

 

 

"Большинство людей убивают машины, некоторых - войны, избранных убивает правда. Странно, разве такая благородная вещь может убивать? Вроде бы нет. Но все же, все же..."

Анатолий Кузнецов слишком близко и слишком рано прикоснулся к правде. Как следствие, он не смог прожить нормальную человеческую жизнь с кока-колой в руке и голливудской улыбкой на устах. Вместо этого он написал роман-документ "Бабий Яр".
Он штурмовал редакции, чтобы уничтожить собственную рукопись. Он лишился сна, копаясь в человеческих трагедиях. Он смог обмануть всесильный КГБ, провезя через границу полную версию романа. Он оставил нам кусок дымящийся совести. И если у нас хватит сил его разжевать, мы научимся невозможному - "видеть правду сквозь пелену машин и войн".

Он писал: "Когда я увидел, что из "Бабьего Яра" выбрасывается четверть особо важного текста, а смысл романа из-за этого переворачивается с ног на голову, я заявил, что в таком случае печатать отказываюсь, и потребовал рукопись обратно.
Вот тут случилось нечто, уж совсем неожиданное. Рукопись не отдавали. (...) Дошло до дикой сцены в кабинете Бориса Полевого, где собралось все начальство редакции, я требовал рукопись, я совсем ошалел, кричал: "Это же моя работа, моя рукопись, моя бумага, наконец! Отдайте, я не желаю печатать!" А Полевой цинично, издеваясь, говорил: "Печатать или не печатать - не вам решать.И рукопись вам никто не отдаст, и напечатаем, как считаем нужным".
Потом мне объяснили, что это не было самодурством или случайностью. В моем случае рукопись получила "добро" из самого ЦК, и теперь ее уже и не публиковать было нельзя. А осуди ее ЦК, опять-таки она нужна - для рассмотрения "в другом месте".
Но я тогда, в кабинете Полевого, не помня себя, кинулся в драку, выхватил рукопись, выбежал на улицу Воровского, рвал, набивал клочками мусорные урны вплоть до самой Арбатской площади, проклиная день, когда начал писать.
Позже выяснилось, что в "Юности" остался другой экземпляр, а может и несколько, включая те, что перепечатывались для ЦК. Редакция позвонила мне домой и сообщила, что вся правка уже проделана, новый текст заново перепечатан, а мне лучше не смотреть, чтобы не портить нервы".
И еще одно свидетельство автора: "Этот роман я начинал писать в Киеве, в хате у матери. Но потом не смог продолжать и уехал: не мог спать. По ночам во сне я слышал крик, то я ложился, и меня расстреливали в лицо, в грудь, в затылок, то стоял сбоку с тетрадкой в руках и ждал начала, а они не стреляли, у них был обеденный перерыв, они жгли из книг костер, качали какую-то пульпу, а я все ждал, когда же это произойдет, чтобы я мог добросовестно все записать. Этот кошмар преследовал меня, это был и не сон, и не явь, я вскакивал, слыша в ушах крик тысяч гибнущих людей".

Этот мальчик, 12-летний Толя Кузнецов с киевской Куреневки, во время войны стал свидетелем того, как в Бабьем Яру фашисты уничтожали тысячи евреев, украинцев, русских... Кузнецов рассказал об этом в романе-документе "Бабий Яр".

Игорь Осипчук из киевской газеты "Факты" побывал на митинге, посвященном годовщине начала массовых казней в оккупированном Киеве. Там, напротив Куреневского парка, на пересечении улиц Фрунзе и Петропавловской, состоялось открытие памятника жертвам Бабьего Яра.
- Я работал над памятником больше года, - рассказал "Фактам" 23-летний киевский скульптор Владимир Журавель. - Читая книгу Кузнецова, понял, каким будет моя работа - подросток, одетый по моде 1940-х (в пальтишке, кепчонке, с котомкой на плече), читает на стене дома объявление оккупантов: "Всем жидам города Киева собраться на улице Мельникова возле кладбища 29 сентября 1941 года в 8 часов утра...".

Рядом другая надпись: "Чтобы прошлое не повторилось, имей смелость посмотреть ему в глаза - вся правда в романе-документе Анатолия Кузнецова".
Бронзовая фигура паренька высотой 165 сантиметров установлена на низеньком пьедестале.
Это сделано намеренно, чтобы каждый мог стать рядом, прочесть объявление 1941 года и как бы перенестись в то время. Я стремился к тому, чтобы лицо подростка имело портретное сходство с Кузнецовым. Добиться этого было не так просто, ведь фотоснимков 12-летнего Анатолия нет. Однако его сын Алексей сказал, что отец был таким, каким я его изобразил.
Тема Бабьего Яра мне по-особому близка, ведь я, как и Толя Кузнецов, вырос недалеко от этого скорбного места - мой дом находится напротив стадиона "Спартак", и мы с друзьями вдоль и поперек исходили холмы, среди которых находится Бабий Яр".

В тот трагический день на официальном сайте президента Украины появилось обращение Виктора Ющенко к согражданам. Он отметил, что 68 лет назад, 29 сентября 1941 года, в урочищах Бабьего Яра в Киеве фашистские оккупанты начали массовые расстрелы невинных людей и, прежде всего, украинских евреев.
"За неполных два года нацистского террора Бабий Яр превратился в огромную братскую могилу, в которой уничтожено более ста тысяч наших соотечественников - евреев, ромов, украинцев, русских и представителей других народов. Здесь похоронены военнопленные, советские подпольщики и члены Организации украинских националистов, тысячи мужественных патриотов, которые оказывали сопротивление захватчику", - отметил президент Украины.
Он заявил, что украинский народ "решительно и категорично отвергает любые проявления и рецидивы тоталитарной идеологии, ксенофобии, антисемитизма, пренебрежения к человеческой жизни и достоинству". "Сегодня в скорби мы склоняем головы, вспоминая невинно убиенных жертв одного из самых страшных преступлений XX века. Осознаем свой долг сделать все, чтобы мир всегда помнил о мучениках Бабьего Яра, чтобы подобные трагедии никогда и нигде не могли повториться", - говорится в обращении главы государства.

"Газета по-киевски" пишет: "На открытие памятника позвали и учеников школы №14: в ней учился Анатолий Кузнецов и преподавала его мама Мария Федоровна. Здесь же находится посвященный им музей.
- Я знаю, что в Бабьем Яру расстреляли очень много людей, - говорит 13-летняя восьмиклассница Катя Дзендзилюк. - Когда писатель видел все эти ужасы, ему было всего 12 лет - почти как мне, представляю, как он боялся.
На открытие пришли одноклассницы Кузнецова, многим из них уже пошел девятый десяток. Глядя на памятник, плачут.
- Я помню Толика с детства, мы вместе учились, - вспоминает Татьяна Костенко. - Когда немцы расстреливали людей, он скрывался поблизости, а потом записывал увиденное. Рисковал жизнью, ведь кругом было оружие, собаки... Мы в это время прятались в погребах и подвалах. Двух моих сестер и всю семью будущего мужа тоже расстреляли.

Церемония открытия памятника жертвам Бабьего Яра на улице Петропавловской превратилась в настоящее театрализованное представление. Стены нескольких домов были задрапированы черной материей, на которой висели немецкие объявления, датированные 1941 годом. В них еврейскому населению Киева предписывалось явиться к Бабьему Яру. Въезды на Петропавловскую были перекрыты ограждениями из колючей проволоки. Вдоль тротуаров стояли члены военно-исторического клуба, одетые в форму немецких военнослужащих времен Второй мировой войны. Из громкоговорителей звучали объявления на немецком языке и слышались звуки выстрелов. Затем из-за угла выехала запряженная лошадью телега. На ней сидели двое маленьких детей, а за ними шли люди в одежде 1940-х годов.

Их подталкивали вперед солдаты в немецкой форме с собаками.
Организаторы постарались воссоздать атмосферу тех дней. Это произвело сильное впечатление на зрителей.
Во время церемонии звучала траурная музыка. Сам памятник представляет собой фигуру мальчика, который читает немецкое объявление, висящее на углу дома.
- По сути, памятник является воплощением лирического героя книги "Бабий Яр". Можно сказать, что это памятник моему отцу,- сказал собравшимся приехавший на открытие памятника Алексей Кузнецов, сын автора книги "Бабий Яр" Анатолия Кузнецова.
- Первый вариант "Бабьего Яра" отец написал в 14 лет в толстой самодельной тетради, - рассказал он. - Впервые роман-документ напечатали в 1966 году в журнале "Юность", но, к сожалению, со значительными сокращениями, сделанными цензурой. В бытность СССР издать книгу без купюр удалось в Англии - отец вывез туда пленку, на которую сфотографировал рукопись. Умер он в эмиграции в возрасте 49 лет после третьего инфаркта.

Алексей Кузнецов живет в Москве, работает на "Радио Свобода".
- Это первый в мире памятник Анатолию Кузнецову, - сказал он. - Нигде, ни в одном городе, с которым связаны важнейшие события жизни автора книги, - Москве, Туле или Лондоне - памятника этому писателю нет. Киев оказался первым.
К большому сожалению, не могу назвать имя человека, который активно участвовал в прошлогоднем издании романа на русском и украинском (тоже впервые!) языках, который решил, что памятник в Киеве должен быть и, что существенно, смог профинансировать эту акцию. "Меценат, пожелавший остаться неизвестным" - именно так он просил упоминать о себе, что я, признаться, с большим сожалением выполняю.
Автору памятника, талантливому киевскому скульптору Владимиру Журавелю, на мой взгляд, удалось в одной своей работе совместить сразу несколько пластов одного огромного явления под нерадостным названием "Бабий Яр". Это одновременно памятник и Анатолию Кузнецову, автору романа "Бабий Яр", и лирическому герою романа - 12-летнему киевскому пацану Толе Кузнецову, и, конечно, памятник Явлению. Памятник трагедии. Вернее, самому первому эпизоду трагедии.
Уже в ходе церемонии открытия памятника некоторые люди спрашивали меня: "А  стоило ли вывешивать на стене текст этого ужасного приказа? Возможно ли в художественной композиции использовать кощунственные тексты, бьющие по памяти еще живых людей, помнящих трагедию оккупированного Киева?"
Мое мнение - да, можно! Этот памятник - как обнаженный нерв, он затрагивает того, кто его видит, затрагивает сразу же и побуждает человека задуматься обо всем, что происходило в те годы и происходит сейчас. Тот, кто не знает ничего об этом приказе и о Бабьем Яре - прочтет и узнает. Тот, кто знает - может рассказать тем, кто не знает.

К сожалению, много и тех, кто не знает и не хочет знать. Надеюсь, памятник сыграет свою роль в таком важном, хотя очень сложном и болезненном процессе познания.
К еще большему сожалению, есть и те, кто до сих пор считает, что немцы в Бабьем Яре сделали все правильно. Увы, это следствие заложенных еще в советские времена "минах замедленного действия". Сначала очень долго скрывали от народа правду, старательно вытаптывая всю правду о трагедии Бабьего Яра. Затем, после того, как в 1969 году Анатолий Кузнецов стал "невозвращенцем" и остался в Лондоне, так же старательно вытаптывали и память о нем самом.
Потом оказалось, что у каждой стороны своя память о Бабьем Яре и событиях тех лет.
Если бы в Киеве давно был создан некий национальный мемориал памяти Бабьего Яра, думаю, многое бы встало на свои места. Сейчас это - саднящая, живая и не зажившая еще рана. Возможно, поэтому идея создания такого единого мемориала пока не находит сторонников на Украине, увлеченной сиюминутной политической борьбой или отчаянно уставшей от нее.

 
Леонид ПУСТЫЛЬНИК (Украина)