Международный интернет-журнал "Свой взгляд"

Бывают люди, общение с которыми превращается в Событие. Они интересны своей миссией, судьбой, работой. Мнение таких людей, их суждение о прошлом и размышления о будущем интересны, глубоки.
Такую встречу совсем недавно подарила мне Судьба. Наше общение с Николаем Павловичем Вороновым, советским, российским писателем и поэтом было многотемным и многочасным. Перед вами лишь небольшая часть сказанного…


О времени

… Удивительно созданы люди. Почему-то из прошлого мы не взяли лучшие качества Человечества. Доброта, самопожертвование, доблесть не стали определяющими в современном обществе. И хотя есть народы, более других берущие высокое, все равно большинство падко на безнравственность, самовлюбленность, зависть.

…Пресса, телевидение обезгероичивают нашу жизнь. Раньше, в советское время, воспевали рядового человека, его труд. Сейчас зачастую намеренно принижается величие дела. И главное, что люди героического толка есть! Но о них очень мало знает страна. Надо постоянно рассказывать о деятельных людях, которые спасают страну динамикой своего труда.
Магнитогорску повезло - у него есть две общезначимые фигуры.
Рашников и Романов держатели трудового и культурного неба Урала. Благодаря таким личностям город можно считать одним из центров промышленной и культурной жизни страны. Рашников удержал в своих руках комбинат, когда чужие тянулись к этому лакомому куску. Чего это стоило, как угрожали, чего обещали, что требовали! Отстоял Рашников ММК, кормильца города.
Романов - удивительный человек. Создать на периферии всеохватное учебное заведение! Идем как-то с ним по коридору института, на двери табличка: "Мировая культура". Я много бываю в вузах, не видел такой надписи.
В Магнитогорске есть провинциальные лидеры, которые должны быть известны всей России.

…Общество в трагическом состоянии: взятки пагуба страны. Советское время отличало чувство бескорыстия. Люди стали очень падки на безнравственность, себявлюбленность, зависть, войны.

…Я из Коммунистической партии не выходил. Вступал в 1946 году для того, чтобы делать партию лучше. Был уверен, что смогу внести честность, правду. Рядом со мной были коммунисты, которые ничего не хапали, жили предельно праведно. Сейчас много различных партий. Я не знаю их так хорошо, чтобы сказать, что какая-то соответствует моим идеалам. Сейчас нужна партия в защиту рабочего класса. Прекрасные труженики во всех сферах производства не защищены от произвола начальников. Современные условия труда и оплаты труда нуждаются в пересмотре. Увы, наши профсоюзы почти бессильны.

…Что с нами происходит? Идет похищение Отечества, а мы бездействуем. Газ, нефть вывозят из страны, а мы молчим.

…20 лет перестройки так много разрушили. Главное, что помогает разрушению - покорность и покорствование народа.


О творчестве

…Меня называют поэтом, философом, публицистом, поэтическим прозаиком. Я, прежде всего, писатель. Потребность писать - стихийная, как любовь. Никто не знает, почему любовь возникла, почему упорно длится.
Писательство - интуитивная стихийность. Как дышать. Как видеть солнце. Очень редкие дни, когда я вне творчества. Даже в такие страшные дни, когда умерла мама, жена, я не останавливался.
…Писательство - это самовыражение, самоутверждение. Если люди ценят это в тебе, был бы большой грех противостоять этой своей потребности. Неукротимая потребность с детства - через слово выражать мир.
       
…Произошла громадная человеческая порча. В газетах, журналах, на телевидении мало нравственного слова.
"Вестник российской литературы" - это противостояние дурному слову и дурному духу. Это возвращение, возрождение культуры слова и мысли. Потребность в хорошем слове в обществе неиссякаема.
Возрождение может быть очень стремительным. Ледники рушатся в одночасье. Но до этого по капельке, по ручейку собирается вода, чистая, хрустальная, прозрачная и сокрушает ледяной нарост.
…Меня радует любая инициатива. Особенно если она находит соратников. В советские времена мы не смогли бы выпустить "Вестник". А сейчас Станислав Рухмалев, Елена Евгеньева (Кулакова), Татьяна Исакова смогли объединить усилия и подарить миру этот сборник.
"Вестник российской литературы" - журнал, созданный духовной элитой. В нем собрано все наиболее талантливое и отдано обществу, в котором каждый человек рассматривается как читатель. Это обращение к студенчеству, у нас великое студенчество и рядовые рабочие, молодые крестьяне будут его читать, я уверен. Сейчас встречаюсь с читателями. Встречи очень богаты в человеческом отношении. Было сказано много важного. Выступающие говорили не без патетики, не без восхищения, не без глубокого проникновения. Отметили многомерность сборника, культуру издания, широту взглядов.
Я бы добавил высокую гражданскую позицию, любовь к малой родине, бессеребренничество.
"Вестник" - единственный пример в стране, когда общероссийское художественно-научное издание вышло, благодаря провинции.

…Литература нужна для того, чтобы нарастало понимание, глубина постижения одним народом другого. Поэтому в "Вестнике российской литературы", наряду с российскими, опубликованы произведения японских, корейских, латиноамериканских писателей.

…В Магнитогорске творит когорта крупных писателей. Их отличает ум, эстетическое чутье, великая интуиция, талантливый язык.
Здесь работают ученые, которые крупно владеют общерусской речью и незасоренной лексикой. "Вестник российской литературы" преодолевает разделение, существующее столетиями между научными журналами и художественной литературой. Культурная, научная, стилевая, этическая ценность сборника серьезна.

…Издательская свобода долго существует в ущерб общества. Похотливые книги, плохие детективы заполнили прилавки. Очень много черноты. Но сейчас идет возврат к классике, вновь издаются лучшие произведения. Если бы сейчас была цензура, не было бы таких книг, которыми завалены прилавки - антинародных, неглубоких, ущемляющих философию изданий.

…Очень трудное дело - писательская деятельность. Заниматься писательством может человек мыслящий, умеющий обобщать, владеющий слогом.
       
…Малые тиражи изданий - не беда. Толстой говорил, что будет удовлетворен, если его прочтут 300 человек. Подлинная ценность литературного произведений не связана с тем, сколько людей его прочтет.

…Наступает новое время в поэзии. Истинные поэты будут искать истинных музыкантов. Странно, когда поэт не стремится к тому, чтобы его пели. Нелепость. Мои стихи не поют. Жалею, что моя жизнь сложилась без композиторов. Спрашиваю у поэта Александра Павлова: "Над чем работаешь?" Он отвечает: "Пишу шансоны". Это радует.

…В стране возникли люди попечительского толка. Это не частое явление. Писателю трудно приходить к богатому человеку по моральным причинам. А богатые люди недосягаемы. Они окружили себя охраной, замками, телефонами.

…Я пишу для себя. Пишу всласть. Пишу из любви к этому делу. Хочется написать значимое, яркое, чистое, отмеченное кровной национальной заботой. Если найду деньги, издам свои произведения в том виде, в каком написал их. Почти все мои книги изрублены - цензурный произвол. Хотя говорят, сколько не убавляй талантливое произведение, оно останется талантливым.
Но раньше литература была более метафоричной, более эстетичной - надо было провести произведение через цензуру. Сейчас литература более примитивна, потому что нет сопротивления. Безбрежность опасна.

…Человечество создало столь прекрасную, мощную литературу. Если бы десять процентов того, что предложили великие гуманистические умы, мы осознали и воплотили, то жили бы сейчас в золотом веке. Мы проходим мимо высших созданий. И даже если человек много прекрасных книг прочитал, он искушаем на безнравственное, небожественное, плотское.


О себе

…Я стихийно, подспудно верую. Мама и бабушка ходили в церковь и меня водили. Я не молился. Но к тем, кто верил в Бога, относился с уважением. Необходимо чувствовать господа в себе. Религия - это духовная нравственность, вырабатываемая веками.
…Однажды я видел сон о Боге. Это было в 1943 году. Снится, бегу в ночную смену к главной проходной комбината. Вдруг впереди пересекает мой путь высокий старик в облачном легком облачении. Седые волосы на голове и бороду сносит снежным ветром. "Кто это?" - спрашиваю в себе, и ответ в себе самом: "Это Бог". Он побежал за угол гостиницы. Я устремился за ним и внезапно встал. На темном покрове площади белыми цифрами слова: "9 мая 1945 года". Я спросил в себе: "Что это?" И ответа в себе: "В этот день, месяц и год закончится война". Проснулся я в очень сильном смятении. Даже сказать  никому нельзя было, ведь еще два года воевать и терпеть все тяготы. Скажи это, так не захотят люди жить дальше.
Видел душу, исход души. Когда Татьяна, моя жена умерла, я видел, как ее душа покинула тело. Потом ее душа ко мне приходила. Три таких вот знака за всю жизнь.
       
…Ведь как жили?
Моя мать была сиротой. Немножко подросла - ходила по людям. Работала за кусок хлеба и чашку похлебки. У нее было единственное "платье": в мешке прорезали три дырки, одну - для головы и две - для рук. Когда ее привезли к отцу на смотрины - одели в чужую одежду получше. А как сговорились - чужое платье сняли и мешок снова одели. Отец возлюбил ее. А мать не смогла. Она так и не смогла полюбить моего отца.
 
…Мы были очень близки с матерью.
Отца я уважал. Ценил его принципиальность, умение отстаивать свою точку зрения. Но он был жестким, порой жестоким. В 30 году, когда мы с матерью уже пухли от голода, он ничего не делал, чтобы сохранить нас. Мама умоляла его, говорила, что мы скоро умрем, он отвечал: "Ну

что ж, многие умирают. Я не могу создать вам особые условия". Отец работал тогда председателем колхоза.
Мама помогала всем. Подкармливала детей кулаков и подкулачников, обшивала бедняков. Из-за этого у них постоянно были скандалы с отцом.
Мама моя была великая труженица. С пяти лет она уже доила корову. Я стихи начал писать в 9 лет. Они были посвящены маме, которая доит корову. Маленькая девочка под большой коровой с большим шершавым языком, пахнущая молоком, душистыми травами, полевыми цветами. 40 стихов

в тоненькой тетрадке были первой и самой большой тайной.
…Мама выхаживала больных птиц. Я помню журавля с поломанной ногой. Мама его вылечила, он улетел.

…Я был жестоким. Стрелял пульками в учителей, курил на уроках.
Директор нашей школы боролся с курением. Он сгребал нас, тащил в свой кабинет,  разламывал папиросы и засовывал нам в рот табак. Конечно мы, мальчишки, противились, сопротивлялись. Тогда директор брал за щеку и крутил. Со мной лишь однажды произошла такая ситуация. Я сказал: "Не допущу, чтоб меня пытали!"

       
…В 10-11 лет часто слышал крики пытаемых в НКВД. У моего друга взяли отца. Отец его, поляк, проявил мужество: перевел стрелки железнодорожных путей на станции Магнитной, спас людей

от гибели. Его сначала наградили серебряными часами в театре торжественно, а потом забрали в НКВД. Было тяжело очень.

…Я жил в условиях жестоких и сам проявлял жестокость. Стихийно я сочувствовал и в то же время был безразличен к тому, что происходило. В 7 классе мы изучали Конституцию. Я понимал, что в жизни все иначе, не так как мы изучаем. Внутренний протест у меня был, а желания выйти

и продемонстрировать его - не было.
…Мы много дрались. Я занимался французской борьбой, мог подтянуться на турнике, крутил солнце. Пятьдесят три  мальчишки в бараке! Другой барак - ноздря в ноздрю. Жить тяжелая была. Надо было уметь постоять за себя и за других.

…Я был очень стеснительный. Свои стихи никому не показывал. Писал и прятал. Мне казалось, это дело интимное, тайное. Если кто увидит, это надругательство над душой.

…Во время войны записывал все, что видел, что чувствовал. Тогда, после ПТУ, я работал на комбинате, и все время писал прозаические строки, оценивал человеческие души, «оживлял» электричество, металл. Одухотворение неживых предметов - дело великое, но опасное. Никому свои записи не показывал. Был сам себе оценщик.
Да и сейчас - я сам себе главный оценщик.


Елизавета СОКОЛ
Фото: Инесса ЕГОРОВА, Дмитрий РУХМАЛЕВ (Магнитогорск, Россия).