В
Москве, как и у нас, тоже меняют трубы, латают асфальт. Движение перекрыто, некоторые маршруты отменены. Как и у нас, ругают администрацию: текст, примерно, такой же, фамилии - местные.
Вагоны в метро - как приложение к "Магнитогорскому рабочему" - информация разноцветная и содержательно насыщенная: "Монтана - это Монтана", "Каждая желтая крышка у "Пепси" - счастливая крышка".

На улице плакат: "Мы вас удивляем каждый день", - утверждает "Комсомольская правда" и думает, что не поверят, поэтому тут же на плакате женщина с открытым ртом и зубами только верхней челюсти.
Везде все продают. В подземных переходах процесс купли-продажи сопровождается музыкой всех стран мира, кроме
России. Попрошайкам, работающим в таких условиях, надо приплачивать за вредность: предельно-допустимые уровни децибелов явно превышены.
"Фирменные" джинсовые детские шапочки, сшитые на московской фабрике, по цене от 70 до 120 тысяч за штуку.
Мама-негритянка возмущается в кондитерском отделе магазина, что нечего купить для ребенка, стоящего рядом.
Я насчитала больше 30 видов сладостей, потом бросила - надоело.
Охранник большого роста с очень маленькой головой и такими же глазами у красивой деревянной двери в форме, обремененной большим количеством разнообразных знаков.
- На вас очень необычная форма. Эта форма какой страны? Это что-то значит?
- Ничего, - он своими крошечными глазками изображал презрение и величие. - Завтра хозяин другую форму купит, другую форму оденем.
Из рации доносилась исконно русская речь.
Молодой красивый джентльмен на шикарной машине мне навстречу по тротуару.
За рулем у него пожилой шофер в шортах, без рубашки.
Бомж на детской площадке за столом. Перед ним - роза и гвоздика.
Женщина, забывшая надеть юбку, жует банан на ходу. Эх, такой бы наряд ей лет 40 назад!
Персики, груши, виноград продает молодой парень в грязных шортах с грязными ногами и ослепительно белом фартуке.
Цветы. Много цветов. Продают везде. Здесь почему-то цветы стоят в стоят в урне.