Свой взгляд arrow Контакты

Учиться, учиться, учиться!

Image

Народ должен знать!

Image

Страна своя - чужая…

Страна своя.Страна чужая.

Война сегодня

Война сегодня

Я и Космос

Я и Космос

Авторизация






Забыли пароль?
Ничего
Рейтинг: / 46
ХудшаяЛучшая 
Автор Татьяна ШИЛОВА   
22.12.2011 г.


Хочу рассказать одну очень страшную историю.
Я выросла в подзабытой не то чтобы до конца и не то чтобы Богом, но все-таки обиженной от рождения деревне, где не было ничего, но кто-то еще оставался. Как у всех "детей кукурузы", у нас в деревне был Пастух.
Имени его никто не знал, откуда он появился тем более, денег ему никто не платил, да их ни у кого и не было. Но он все равно продолжал каждое утро собирать коров, весь день пас их, а ночью исчезал.

 

Из описательного я могу сказать о нем лишь, как он выглядел.
У него не было лица. То есть оно было, но я его не помню совсем.
И не потому, что оно было неприметным (говорят, у него даже были усы), и не потому, что мне было мало лет...
Такие лица лишены любого признака восклицательности, эмоционального трепета или ностальгического затмения.
Это я понимаю сейчас.

 

Пастух всегда носил резиновый плащ, под которым больше ничего не было.
Такая изюмина гардероба почти никого не смущала: по большому счету, плащ был застегнут на железные петли, а шипованные ступни и пустотелые ребра за душу никого не брали.
Ходил он широким шагом, никогда не насвистывал и смотрел под землю.
Кто его звал оттуда или туда, он не рассказывал.
Он никогда ни с кем не разговаривал.

 

Люди, стремящиеся быть незаметными, не могут оставаться незамеченными. История Пастуха имела три или четыре кавер-версии, сотканных из пряностей неусыпного бдения деревенских старух.
Согласно базовой версии, Пастух потерял всю семью где-то на Урале (померли они от тифа), другая история гласила, что семью он не просто так потерял, а перерезал и вот теперь скрывается без роду, без имени.
Считалось, что Пастух скоро умрет. Этот мнение было настолько авторитетным и устоявшимся, что даже никому не принадлежало, а вот диагноз вызывал остросюжетные споры.
Я даже помню знатную ссору Зои Ивановны и Галины Степановны, одна доказывала другой, что Пастух болен туберкулезом, а другая кричала во весь опор, то есть на всю улицу, что у него обыкновенный цирроз печени, а не какой-то там туберкулез.

 

ImageВ прошлом году я, как обычно, приехала домой и по привычке спросила у мамы про Пастуха.
- Да как всегда... - бросила мама в сторону нашей маленькой степи, и я действительно увидела его где-то там далеко волочащим свой обесточенный плащ беспощадными дорогами измен и поражений.
Он был жив.
Тогда мне нестерпимо захотелось узнать настоящую историю Пастуха, но я понимала, что спросить было не у кого, так как все знали те истории, которые знала и я сама.
Но мне не нужны были простые истории, я хотела знать правду.
То, что после правды мне придется страдать, меня не пугало.
Как говорится, не привыкать.

 

Перебирая в руках цепочку за ниточкой, бусинку за бисером, слово за словом, я узнала, что у Пастуха есть родная сестра и живет она на Урале.
Я раздобыла ее телефон и позвонила.
Мы долго разговаривали.
Она рассказывала про своих детей, про новый холодильник, про местную власть, да мало ли о чем могут говорить две, особенно незнакомые, женщины.
Обо всем, на самом деле.
Но я готовилась к главному и спросила наотмашь:
- Что за трагедия сыграла злую шутку с вашим братом? Что с ним случилось в жизни?

 

Вы знаете, что она мне ответила? Вы даже не представляете, что она ответила мне.
Она ответила:
- Ничего.
С ним, оказывается, ничего не случилось, он просто жил, жил и дожил...

 

Это "ничего" оглушило меня так, как если бы я, например, узнала, что он послан нам Марсом или Плутоном, да чем угодно...

 

Каждый из нас несет в себе это "ничего", долго ли, коротко ли, осознанно или тайно, но каждый день и в определенном направлении.
Вы знаете - в каком.

Но мы не просто приютили у себя это "ничего", мы хитро пользуемся им, приберегая эмоции на потом и отмахиваясь усталостью.
Мы застраховали себя по всем степеням свободы и заплатили за это (какое несчастье) огромные лавэ (простите за слово, незаслуженно отправлено на покой).
Мы стерилизуем трагедии и тщательно отряхиваем перхоть бытия, чтобы, не дай бог, не чихнуть по дороге на работу.
И, черт возьми, как у нас это хорошо получается.
Никаких проблем, только таблетка грандаксина, или что вы там пьете на ночь.

 

Но оказывается, в жизни есть кое-что пострашнее трагедии - это то самое "ничего".
И не дай нам Бог ту трагедию, которая позволит узнать об этом.

 

 

Татьяна ШИЛОВА
Иллюстрации: из архива автора.
Декабрь 2011 года
Жлобин (Беларусь) - Магнитогорск (Россия)



 
« Пред.   След. »