Международный интернет-журнал "Свой взгляд"

Магнитогорцы наслаждаются!
Магнитогорцы негодуют!
Причем этот процесс идет параллельно и по одному и тому же поводу - спектаклей итальянского Zaches Teatro.

Zaches Teatro был основан в 2006 году для работы и исследований на стыке различных театральных языков. Работа фокусируется на театре кукол, визуальных театральных выразительных средств и движении, большое влияние оказали принципы театральной биомеханики, современного танца и звукорежиссуры; контемпорари дэнс, изобразительные средства кукольного театра, маски, синтез пластики и музыки/электронного саунда, исполняемого "вживую".

Театр провокационный во всем.
В выборе материала.
В подаче материала.
В требовании к актерам.
В требовании к зрителям.
И все выше сказанное, безусловно, спорно!

В 2009 Zaches начал работу над проектом "Трилогия видения" и исследует противоречия восприятия зрения, как противоположности центра восприятия.
Магнитогорцы увидели два одноактных спектакля из названного проекта.

Обаяние идиотизма

Первый спектакль из этой трилогии "Обаяние идиотизма" вдохновлен Черными картинами испанского художника Франсиско Гойи.
Между 1820 и 1823 годами Гойя украсил 2 наибольших комнаты собственного здания серией картин, которые получили название "черных" за свой мрачный колорит и сюжеты, навевающие воспоминания ночные кошмары.
Эти произведения не имеют аналогов в старой живописи. Некоторые из них написаны на религиозные, иные на мифологические сюжеты - как, к примеру, "Сатурн, пожирающий своих ребят".
Все работы - это трагические порождения фантазии художника.
Черных картин при жизни художника, за вычетом членов семьи, не видела ни одна живая душа.
За полстолетия, истекших между смертью Гойи в 1828 году и первой их публичной демонстрацией на Парижской Всемирной выставке 1878 года, которая не вызвала никаких, даже негативных отзывов, можно пересчитать по пальцам, они были доступны только семье внука и паре старых друзей художника.
Испанцы называют их Pintura negra, мы добросовестно переводим Черные картины, между тем речь идет о фресках. Они покрывали все стены и простенки Quinta del Sordo.
Обычно, как явствует из названия al fresco, фрески пишутся темперой по влажной штукатурке. Существует также другая техника, al secco, масляными красками по сухой штукатурке, с использованием яичного желтка или натуральных клеев как закрепляющих элементов. Она менее трудоемка, чем al fresco, но, увы, написанные таким образов картины недолговечны (классический случай, "Тайная Вечеря"); накапливающаяся влага разрушает краски, они трескаются, шелушатся, отпадают.
Расписавший за свою жизнь фресками не одну церковь и монастырь, Гойя отдавал себе отчет, что его творение обречено на скорую смерть, и тем более неотвратимую, что, как мы помним, дом был глинобитным.

В Черных картинах живопись впитала в себя философию, убеждения, страсти чудовищной силы одного единственного мыслечувства - отрицания человека.
Не какого-то конкретно, испанского или современников, а как такового, его природу и тончайший слой цивилизационной пыльцы поверх нее.
Художник перенес дантовское предупреждение - оставь надежду, всяк сюда входящий - с врат ада в мир живых.
В то время как вся европейская цивилизация переживала спазмы последействия Французской революции и лучшие умы спорили о старом и новом порядках, о Боге, деизме, атеизме, о достоинствах республиканского устройства супроти монархического, о прелестях традиционного общественного устройства по сравнению с непредсказуемостью непонятного народа, ставшего выразителем еще более загадочной нации; в эпоху, когда самые блистательные кисти воспевали революцию и Бетховен дописывал в Вене последнюю часть Девятой симфонии, гимн человечеству - великую "Оду", на другом конце Европы, в пригороде захолустного Мадрида глухой старик методично, фреска за фреской восстанавливал перпендикуляр ко всем знамениям и идеям своего времени, а заодно и ко всем чаяниям и разочарованиям человеческого существования. Для этих сцен характерна суровая и отважная манера послания; все в них напоминает о смерти и тщете человеческой жизни. 
Гойя писал Черные Картины уже будучи совершенно глухим после болезни. Тела предстают взору художника (а в театре - зрителя) искаженными, вырванными из темноты, тишины и неподвижности.
Обаяние Черных Картин - это обаяние неполноценности, слабоумия, - идиотизма в его этимологическом смысле: мир видится лишь, как замкнутый универсум личности, темный, неуловимый, недовыраженный, непонятный для посторонних, выходящий за рамки "нормальности", социума, странный... словом... "идиотский".
Обаяние ненормальности велико!

Черные картины украшали стены "Дома Глухого" до 1870-х годов, в последствии чего их приобрел барон Эмиль Эрланге, немецкий банкир и коллекционер живописи. Картины перенесли со стен на холст и выставили в 1878 году в Париже. В 1881 году они были подарены мадридскому музею Прадо.

Исследование атмосферы, которой пропитаны Черные Картины Гойи, на сцене представлено через свет, звук и движение. Работа сосредоточена на ограниченном восприятии мира художником, оставшимся лишенным одного из человеческих чувств.

Белый недуг

Это вторая часть проекта Визуальная трилогия, исследующего измененное восприятие зрительных образов, как расстройство ума. В нем продолжается поиск нового сценического пространства.
Драматургическая основа - картины японского художника Хокусаи.
В Белом недуге пространство так же выглядит недоопределенным, преувеличенным, нет четких границ ни между сценическими объемами, ни между телами. Пространство теряет очертания и перспективу, поглощает тело исполнителя и возвращает его с размытыми, разъеденными контурами.
Тело, как будто, становится тенью самого себя или призраком сгинувшего существа.
Мир теней словно приоткрывает новую реальность, находящуюся за пределами того, что мы ежедневно видим глазами, внутреннюю реальность воображаемых образов, которые каждый носит в душе.

Режиссура, хореография и звуковая драматургия: Луана Граменья.
Исполнители: Луана Граменья, Франческа Валери, Энрика Дзампетти.
Сценография, маски и свет: Франческо Дживоне.
Оригинальная музыка и "живая" электроника: Стефано Чарди.

Из разговоров зрителей в антракте и после спектаклей.

- Сплошная тьма! Света хочу! Действия!
- Как прекрасно тело человека!
- Тоска. Беззащитен и безволен человек в мире!
- Театр задался целью перевести картины на сцену, но не сюжетами, а чувствами, эмоциями, которые могут возникнуть у зрителя от работ художника.
- Отличная работа осветителей! Блеск!
- Мазня-размазня! Но образ обреченности мира складывается.
- Надо выяснить: насколько эти эксперименты в области исполнительских видов искусств вписываются в контекст классической театральности...
- Думаю, можно говорить о рождении принципиально нового формата театра.
- Заумствование не всегда является новым форматом.
- Звук ужасный! Не надо манипулировать мной звуками!
- Это не авангардный театр.
- Да. Это эпатажный театр.
- Больше похоже на иллюзии больного сознания.
- Вот-вот: бред сумасшедшего!
- Важно, что остается отпечатано в уме и в душе, когда ты уже не видишь актеров... Какой вкус остается на нёбе... У меня противно в уме, на душе, на нёбе...
- Это непередаваемо! Цахес смогли преодолеть реальность.
- Сложно. Но хорошо.
- Такого театра я еще не видел!

Кирилл ВОРОПИН,
Елизавета СОКОЛ.
Иллюстрации: Кирилл ВОРОПИН (Москва, Россия) - фото из Интернета.
Ноябрь 2011 года
Москва - Магнитогорск